Любовецкие каменоломни

7-9 ноября 2002 г.

Маршрут: Москва – Калуга – Ферзиково – Любовецкие пещеры – Ферзиково – Алексин – Серпухов – Пущино.

Участники: Смолов М. (Максик), Михалев С. (Палыч), Челушкин П. (Паша), Колягин Ю. (Юрс), Есипова Т. (Танечка), Дианкина О. (Оля).

По маршруту: Осень-Зима.

Несмотря на холодную погоду, раннюю электричку и плохое настроение, Палычу с Юрсом все же удалось заставить меня вылезти из-под греющего одеяла и направить свои мысли и ноги в Калужскую область. Руководствуясь майским опытом, на электричку мы прибыли за полчаса до ее отправления и успели занять необходимое количество мест, которое уже почти иссякло к этому моменту. Три с половиной утомительных часа до Калуги мы провели в состоянии то ли сна, то ли вечного покоя, нарушенного только лишь раз походившими мимо контролерами. На просьбу показать студенческие билеты Палыч ответил потрясающей фразой: "Уже десять лет езжу – первый раз спросили студенческий!” – но почему-то до контролеров истинный смысл его слов так и не дошел. Когда же впереди показалось здание калужского вокзала, мы сразу же ломанулись к стоящей на соседнем пути “кукушке” в четыре вагона с дизелем. Поезд отправлялся в 12.55, и у нас было достаточно времени на пересадку, покупку билетов (которые, кстати, продают и в самом поезде) и прочие дела. В отличие от весенних праздников, когда ожившие после зимней спячки огородники устремляются на свои угодья, в День Согласия и Примирения пассажирский контингент составляли немногочисленные бабуси да алкоголики, свободно путешествующие по родному краю. Однако на станции Желябужская подвалило!

Надежды купить хлеб в Ферзиково потерпели полный крах: хлеб раскупили еще утром, а к двум часам дня большинство местных магазинов почему-то уже собиралось закрываться. Раздобыв в одном из ларьков пакет сухарей, отправляемся навстречу неизвестности. Поскольку до автобуса на Кольцово оставалось около двух с половиной часов, мы решили попытать счастья в автостопе. Не встретив за сорок минут ни одной единицы транспорта, останавливаемся в овраге возле д. Николаевки. Промозглый встречный ветер настойчиво нагоняет мысли о костре, и я отправляюсь в ближайшие кусты в поисках хоть каких-нибудь дров. Через минуту краем уха улавливаю оживление у наших рюкзаков. Выползаю наверх и что же: Палыч застопил комфортабельные “Жигули”, и наша группа занимается заполнением их объема. Забив рюкзаками багажник, помещаем Юрса, Пашу и девушек с кучей вещей назад. Я и танечкин рюкзак заняли сиденье возле водителя, а Палыч изъявил желание прогуляться до Кольцово пешком. Немного поразмыслив, на переднее сиденье пускаем Палыча, а я сдвигаюсь в середину автомобиля.

Мужик оказался воистину крутым водилой: семь человек плюс их вещи в одной легковушке не разместил бы ни один трезвый водитель. Хорошо хоть ехал он неспеша! Правда, ему постоянно не давали покоя две проблемы: где нас высаживать, и зачем мы лезем в пещеры, и если на первый вопрос я знал хотя бы приблизительный ответ, то второй оставался полной загадкой для всех.

У автобусной остановки машину разгрузили. Договорились на полтинник, но добрый Палыч умудрился спустить целую сотню, которую находчивый водитель вытянул из его рук быстрее, чем я успел раскрыть свой кошелек. С воплем: “Это на бензин!” – он опрометью бросился к ближайшему продмагу. Не знаю, что уж потом сказала ему жена, но для нашего бюджета бензин оказался золотым.

По замерзшей дороге, посыпанной известняковой щебенкой, наш отряд отправился навстречу Оке. Карту доставать ужасно не хотелось, и это добавило несколько лишних километров и д. Воронино, после которых все-таки пришлось уточнить курс движения и пересечь поле в западном направлении. К четырем часам вечера мы, наконец, подошли к Любовецкому оврагу. Темнело довольно рано, поэтому я раздал ценные указания насчет дров и ужина, а сам отправился на противоположный склон, чтобы найти входы в каменоломни. Овраг представлял собой V - образную глубокую балку с многочисленными выходами известняков, заросшую чернолесьем. В его нижней части эти выходы образуют неудобные обрывы, поэтому я прошел весь склон на уровне опушки и вышел затем к мысу, образованному оврагом и долиной Оки. Моему взору предстал подернутый дымкой грандиозный окский “каньон”. Медный солнечный диск уже почти опустился в студеные воды реки. Картину осеннего безмолвия лишь иногда нарушали порывы налетающего неизвестно откуда ветерка. На мысу обнаружилась оборудованная стоянка, от которой уходила вниз натоптанная тропа. Она почти сразу же привела меня к пещерам. На склоне открылся один ход, потом второй, третий. В какой же идти? Одновременно с нами в каменоломни собирался А. Дещеревский вместе со своей детской секцией пущинского турклуба “Азимут”. Так перемещаясь от одного лаза к другому, я встретился с пареньком в каске, который, очевидно, куда-то сильно спешил. Сообразив, что Леша проводит соревнования по ориентированию, я устремился за исчезающим лучиком света.

Путь до Хаты Хана, где остановилась их группа, оказался на удивление простым, однако, еще в самом начале я с непривычки умудрился слегка приложиться головой к каменному потолку. Пещера сразу же напомнила о себе!

Жизнь в подземном лагере била ключом: отдыхали пришедшие с дистанции, волновались стартующие, кто-то играл на флейте, а Леша с криком: “Готов? Пошел!” – выставлял в систему очередного добровольца. Разузнав, что для шестерых человек места под землей найдется предостаточно, я отправился назад.

В нашем лагере царила атмосфера полного раздолбайства: посередине площадки громоздилась куча гнилья, Юрс изводил спички, пытаясь зажечь кору неясного происхождения, едой даже не пахло и, как назло, темнело катастрофически быстро. Пришлось выгнать всех за дровами, а самому взяться за костер. Когда мрак сгустился, вода уже почти закипала, а Палыч насадил мясо для шашлыка, тишину оврага прорезало легкое завывание. Мелькнул огонек, и завывание раздалось вновь. Посовещавшись с внутренним голосом, прихожу к выводу, что:

а) сегодня не полнолуние;

б) у волков света не бывает;

в) в крайнем случае, Оно – одно, а нас – шестеро;

Это добавило немного уверенности, и я откликнулся. Когда Оно подошло, мы увидели вовсе не долгожданного сасквача, а всего лишь Лешу, который, не выдержав долгого ожидания, сам явился в наш лагерь за новыми участниками для соревнования. Уставший после сегодняшней прогулки народ мечтал только о том, как бы поскорее пожрать и залезть в теплый спальник, и уломать на подвиг удалось только одного Палыча. Он и был отправлен с Лешей за рекордом, пикетами и свечками, которые ему предстояло попутно собрать.

Тем временем каша сварилась, и на углях подходило долгожданное мясо (экзотики ради совершенно несоленое). Прошел уже час, а Палыч не возвращался. Постепенно все разговоры переместились на его персону. Вкратце их суть сводилась к глумлению над Палычем, якобы восседающим на пьедестале посреди Хаты Хана, в то время как люди должны мерзнуть перед полным котелком горячей еды. В конце концов, голод победил, и Любовецкий овраг огласило дружное чавканье и стучание алюминиевой посуды. То, что вернулось к концу ужина, Палыча напоминало весьма отдаленно. Только по довольному лицу и знакомым выражениям в наш адрес, мы узнали своего соплеменника. Оказалось, что в поисках пикетов он прополз почти все пещеры, в том числе и пару сырых проходов, что слегка отразилось на его внешнем виде.

Накормив всех, снимаемся с точки. Путь до каменоломен был пройден не быстро, несмотря на свет многочисленных фонариков. Но вот уже позади остались спуск вниз, заброска, распаковка рюкзаков – и вся наша команда уютно располагается у дальнего конца штрека "Елена”. Тут, конечно, прохладнее, чем в Хате Хана, но в целом жить можно. Весь вечер был посвящен обустройству подземного лагеря, экскурсии в грот “Отшельник” и долгим песнопениям. Утром Леша со своей командой собирался идти на известняковый карьер, но, по причине усталости и нежелания вставать в семь часов утра, даже я оставил эту затею. Все светлое время суток единогласно решили посвятить осмотру пещер и заготовке дров для вечернего костра.

“Елена” представлял собой достаточно короткий штрек, и близость выхода ощущалась по легкому ветерку, тянувшему с улицы. Другое дело – стоянка Леши: там ветер со стороны пещеры. После недолгих дискуссий Палыч и Юрс отправились на создание защитного слоя из ковриков, который сплошной стенкой перегородил почти весь проход. Ну вот, теперь все в порядке: тепло, светло и уютно, летает мышка!

Спали долго и крепко, слегка похрапывая. Лишь в начале одиннадцатого мне удалось отправить Пашу и Юрса за дровами, девушек – за водой, Палыча – за едой, а себя бросить на битву с сырой растопкой. После завтрака/обеда мы с энтузиазмом набитых желудков взялись за заготовку дубовых бревен для вечерних посиделок. Попутно были обнаружены залежи палеофауны (брахиопод, криноидей, илоедов и пр.) и опавших диких яблок, которые почему-то всем пришлись по душе. Периодический холодный дождь воздействовал на процесс строительства стоянки крайне ускоряюще, и к трем часам дня все было готово. Можно начинать и осмотр каменоломен.

Проникнув в “Медвежий вход”, наша колонна двинулась в направлении “Собора”, куда слазили все, кроме двоих: Палычу после соревнований совершенно не хотелось передвигаться ползком, я а обнаружил в стене перед входом в грот слой черной глины с включениями крупнокристаллического гипса. На обратном пути часть желающих прошла по кругу, воспользовавшись естественным разломом “Пекинские небоскребы”, после которого нужно слегка развернуться и нырнуть под плиту вниз. Но, сильнее всего всеобщее внимание привлекли спящие летучие мыши. Неподалеку от входа, уцепившись лапками за выступы в известняке, мирно висело пять ночных красавиц. Путь до “Треугольника” все кроме Палыча (который и здесь предпочел путь через открытое пространство) преодолели через узкий и длинный лаз “Кот”. На развилке “Треугольника” мы разделились и двумя группами пошли навстречу друг другу, после чего дружно встретились у трещины “Колодец Каминского”, через которую можно вылезти на поверхность. После двух неудачных попыток я решил, что целостность одежды дороже и оставил эту идею в покое. Но, пока я возвращался к нормальному входу, Юрс и Оля все-таки совершили сей сложный маневр, тем более, что к этому моменту их внешний вид оставлял желать лучшего. Однако, первое место по бомжеватости заняла Танечка: ей удалось не только вымазаться до ушей глиной на тяжелом пути в “Собор”, но и продрать свои штаны. Тем не менее, все были по-своему счастливы, Юрс даже вторично посетил “Медвежий вход” с целью съемки мышей и прочих пещерных глюков на фотопленку.

Стемнело почти моментально. Леша с детьми вернулся из похода на карьер. Из их рассказа я понял, что ничего интересного они там не обнаружили, но зато немало подмокли. Пока варился ужин, Леша сверху периодически скидывал на наши головы какие-то обледенелые колоды, которые, по его словам, предназначались для вечернего пионерского костра. Наконец все были в сборе: мы подсушили промокшие вещи, наши соседи дождались помытых мисок и поели, и все располагало к началу праздничного концерта. Заполыхал огонек, пошла по кругу гитара, и хор довольных голосов огласил долину реки. Если бы не извергающие едкий дым лешины колоды, сложившуюся ситуацию можно было бы охарактеризовать, как мир комфорта и согласия. В начале двенадцатого оба отряда расползлись по своим пещерам.

Утро началось в весьма бодром темпе: я в течение пятнадцати минут что-то громко вещал на весь коридор, до тех пор, пока не убедился, что вокруг меня уже нет ни одной спящей души. Пока мы с Пашей варили завтрак, остальной народ активно собирал вещи. Как только Юрс и Палыч замаячили у выхода, на их место заступили мы. Если забыть о котле с сильно подгоревшей кашей, то к назначенному сроку все сборы были окончены, и вся дружная компания взяла курс на Кольцово. Несколько километров замерзшего поля, встречного ветра и постоянно порывающегося убежать вперед Палыча – и мы подползаем к остановке. Оказалось, что из-за гололедицы утренний автобус был отменен, и поэтому на дневной рейс народу подвалило не сказать, чтобы мало. Естественно, влезли все, а через полчаса нас встречал ферзиковский автовокзал. Здесь пути разошлись снова: сначала отправляем Палыча в сопровождении Юрса и девушек. Они собрались ехать в Москву на калужской электричке, до которой их должен был довезти автобус. Паша уезжал автобусом до Серпухова, я же решил попытать счастья с группой Леши. И чего у нас только не было за последующие семь часов, проведенных в разнообразных транспортных средствах: песни, панки, игры, бесконечные перекусы, какой-то дебильный сотрудник охранных структур бросил в вагон петарду и прочее, и прочее, и прочее! На переходах юные туристы постоянно бегали друг за другом, падали и орали песню про китайцев. Когда тульская электричка стала подходить к платформе “107 км”, в группе произошел раскол: часть ребят совершенно не хотела идти пешком до с. Липицы. После бурного голосования, на котором поклонники перемещения на автобусах явно блеснули красноречием, решаем ехать до серпуховского вокзала.

Первое, что поразило, как только мы покинули теплый вагон, были белые сугробы, насыпанные по всей платформе. Оказалось, что из-за снегопада у автоколонны даже были некоторые проблемы с сообщением с Пущино. К счастью, наш автобус прибыл вовремя, и спустя час, посвященный составлению “чудесных сотен” из номеров билетов, каблуки ботинок и сапог уже скрипели по белоснежному ковру прямо в родные квартиры.

Электричка Москва-Калуга 36.1*6 р;

Итого: 268 р/чел;

Автобусы: Калуга - Ферзиково 12.45; 14.02; 14.56; Ферзиково - Калуга 7.30; 11.30; 16.30; (в пути 20 мин.)

Автобусы:

Серпухов-Калуга: (в пути 3ч, билет 59р, до Ферзиково 40р): 9.45, обратно 13.50

Серпухов-Таруса: (в пути 1ч, билет 15р):

Таруса-Калуга: (билет 25р) 5.50, 8.20, 13.15, 16.50

Ферзиково-Калуга: Из Ферзиково: 6.15, 7.50, 8.45, 10.20, 11.20, 13.20, 15.00, 16.00, 17.20.

Из Калуги: 8.00, 9.36, 11.06, 12.05, 13.32, 15.12, 16.47, 17.30, 18.30.

Дизели:

Алексин-Тула III: (дальше на Узловую): 5.10;15.20.

Прибытие в Алексин из Тулы III: 9.38; 19.12р, 21.38вых