Старица 2001, 2003

Маршрут 2001: Москва-Тверь-Старица-Толпинские пещеры-Старица-Тверь-Москва.

Сроки: 29 апреля – 2 мая 2001г.

Участники 2001 г.: Смолов М., Михалев С., Ломакин Д., Тимошенко В., Щукина М., Хворост Е., Поднебесная И.

Маршрут 2003 г: Москва-Волоколамск-Зубцов-р. Волга-Дохлобарсучья пещера-Старица-Тверь-Москва.

Сроки: 10 июня – 15 июня 2003г.

Участники 2003 г: Смолов М., Михалев С., Михалева М., Горячева А., Борисова Е., Мельникова Е., Михалева Н., Антонов В., Ломакин Д., Тимошенко В., Поднебесная И., Соколов А.

ПлавСредства: 4х-катамаран,2 х-ЛАС.

С Хвостом. (2001)

В первый раз в Старицу мы отправились на первомайские праздники в 2001 г. Тогда этому способствовала наша общая знакомая Лена Хворост, которая уже была ранее в толпинских пещерах, что оставило неизгладимые впечатления на ее психике. Поначалу я и Палыч довольно скептически относились к идее лезть под землю, а уж о том, чтобы там жить не могло и быть речи. Тем не менее, ненадолго заглянуть в пещеры все же хотелось, а так как и без каменоломен культурная программа обещала быть довольно насыщенной, мы клюнули на это предложение. Итак, в количестве семи человек (Максик, Палыч, Димочка, Вадик, ИБ, Майка, Хвост) 29 апреля мы покинули пределы Московской области. Находясь под впечатлениями нашего первого совместного майского похода по Владимирскому Ополью, и в этот раз мы без особого труда нашли немалые аналогии: погода, поля, дохляк на дороге, отсутствие мостов через речки и т.д. Чтобы минимально зависеть от транспорта, было решено дойти до каменоломен пешком по левому берегу Волги. В самом начале маршрута, собственно в Старице, мы провели примерно три часа, которые посвятили осмотру Старицкого монастыря, построенного из местного известняка, и городища, на котором в настоящее время мирно располагаются огороды местных жителей. Наиболее интересным оказался самый старый Успенский собор (16 в.), в просторном подвале которого обитало огромное количество комаров и чуть меньше летучих мышей. К счастью было еще прохладно, и комары спали. Уже под вечер мы покинули пределы города и огородов и встали на небольшом возвышении в километре ниже устья р. Нижней Старицы.

Утром я проснулся оттого, что Вадик, решивший зашаманить погоду и местность, упорно подшивал к своей куртке белоснежный хлопчатобумажный подворотничок. Через десять минут я разогрел свое тело до рабочей температуры и вылез наружу. Предо мной предстал Вадик в берцах, камуфляже с подворотничком и шаманскими змейками в местах крепления погон. Все было готово, и мы приступили к процессу приготовления завтрака...

Ветер не поднимался, и солнце уже довольно высоко стояло над горизонтом, когда мы, свернув лагерь, отправились в путь. Что удивило (кого приятно, а кого и не очень) – это огромное количество гадюк, которые, правда, сами норовили поскорее уползти и не встречаться с сомнительными объектами вроде нас. Первое приключение случилось у устья р. Холохольня. Вода спала еще не до конца, и поэтому переход холодного потока вброд босиком по каменистому дну доставил массу приятных ощущений. Наградой за наши старания стала экскурсия в заброшенный сельский храм на противоположном берегу ручья.

Примерно к трем - четырем часам дня мы прибыли на место. Левый берег Волги круто уходил вверх, и под самой бровкой склона чуть повыше уступов точильных рвов зияли входы в подземелье. Чуть ниже по течению склон прорезало узкое и глубокое ущелье толпинского ручья, за которым мы обосновали базовый лагерь. Любопытство победило, и поэтому все кроме Иры (которая с радостью согласилась охранять лагерь и греться под теплым апрельским солнцем) отправились вглубь каменоломен.

Внутри оказалось не так уж и страшно: ходы были достаточно широкими и высокими, своды гротов и кальцитовые натеки сменялись аккуратными забутовками, а по щелям, уцепившись тонкими лапками за каменные уступы, свисали спящие мышки. Несмотря на убеждения Ленки, что в этих пещерах заблудиться тяжело, что все ходы кольцуются и что, в крайнем случае, через час-другой нас найдут, оставаться одним без проводника мы не решались. И когда она с Палычем неожиданно скрылась из виду и слуха, наша отставшая группа предпочла дождаться их возвращения поблизости от выхода. В первую очередь мы посетили “Лисичку” и “Парабеллум”, и для начала этих впечатлений было вполне достаточно, поэтому остаток вечера был проведен за копанием брахиопод в прибрежном известняке и запуском праздничного фейерверка.

Я и Вадик уже собрались идти на боковую, когда из окружающей затухающий костер темноты неожиданно вынырнула ИБ. Оказалось, что у нее серьезные проблемы в палатке, выражающиеся в подкапывающем спальник кроте. После нескольких ударов поленом по ускользающей цели крот переключился на лежащего рядом Димочку, которому это, кстати, было весьма “по барабану”.

Третий день был еще более жарким, и поэтому посещение “Ледяной” пещеры нейтрализовало среднюю температуру в группе. Больших ледяных сталактитов и сталагмитов из-за позднего времени визита нам увидеть не удалось – с потолка и пола свисали лишь жалкие десятисантиметровые остатки. После “Ледяной” мы отправились на 1,5-2 км вниз по течению Волги, где в вершине оврага (расположенного выше первой одинокой сосны на берегу, растущей возле глыбы известняка) находился вход в систему “Тюха” (она же “Клоака”), интересный своей длиной и наклонным расположением. Сама дырка оказалась неглубокой, и мы, прихватив с собой мышку, вскоре вылезли на поверхность. Там она с радостью покусала всех девчонок за пальцы, а затем стала главным участником первомайского запуска голубей. После обеда и отдыха отправились в обратный путь, который для разнообразия проходил по полю и селу Холохольня. Довольно скоро мы добрались до р. Ниж. Старица, перешли ее и на противоположном луговом берегу организовали лагерь. И здесь случилось чудо: Палыч принял свой первый в жизни парад.

На утро погода ухудшилась, поднялся ветер, небо заволокло тяжелыми облаками, похолодало. Это сильно ускорило сборы, и на старицкий автовокзал наша группа прибыла без опозданий. Красный революционный флаг был торжественно водружен на поляне позади здания вокзала, и под громкое пение “Интернационала” какой-то местной бабкой наш автобус покатил в сторону Твери. По прибытии в Тверь мы узнали, что ближайшую четырехчасовую электричку отменили, и нам пришлось около полутора часов дожидаться следующего поезда.

По следам Лернейской Гидры (2003).

На этот раз, на выбор маршрута решающее действие оказали совершенно иные обстоятельства. В конце мая Палыч и Майя приобрели собственное судно – четырехместный катамаран, купленный в “Красном солнышке”, на котором в дальнейшем планировались все летние большие и малые водные походы. До этого никто из нас никогда на катамаранах не ходил, и, разумеется, что перед августовским путешествием его очень хотелось опробовать хотя бы на спокойной воде. В качестве достаточно широкой (но не обширной) реки с относительно быстрым подъездом, чистой водой и небольшой населенкой вполне годился верхний участок Волги. Кроме того, очень хотелось продолжить знакомство со Старицким каменоломенным районом и посетить пещеры в районе Щаповой горы. Так обозначился новый маршрут: Зубцов – Старица со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Иногда я задаю себе довольно странные вопросы: например, что толкает меня на поступки против собственных установок. Не могу придумать в ответ ничего более умного, чем непреодолимую тягу к получению нового опыта. Именно это любопытство привело к тому, что поход получился крайне неординарным. Во-первых, большую часть группы составляли девушки, во-вторых, выехать пришлось без Палыча, да и вообще сбор народа происходил в течение всего времени, и в конце его скопилось весьма немало. А в принципе чего ж вы хотите от похода, в котором двое Палычей и трое Михалевых?! Ну а теперь обо всем по порядку.

Примерно за день до выезда узнаю воистину ужасные вести: Палыч с нами не едет, а прибывает только лишь вечером, математиков не двое, а пятеро, мне помимо обеспечения материалами по маршруту и катамарану придется бежать закупать еду на всю группу. Вопль отчаяния: что я там буду с ними делать?! Совершенно ошалев к вечеру, пытаюсь кое-как распределить груз и упаковать собственные вещи. Получается плохо.

Уром проснулся в 4.30 от грохота проливного дождя за окном. Все понимаю, но зачем начинать лить еще даже до выхода на местность! Промучившись около часа и кое-как затолкав в себя утренний завтрак, ведомый Майей в направлении станции метро, постепенно прихожу к равновесию. Там нас уже поджидали Лена, Настя и Вова. По дороге к Рижскому вокзалу попутно подхватили с собой еще одну Лену, и после покупки билетов вскоре попали в пустую электричку. Здесь я понял, что выезжать 10 июня было весьма разумно, так как день рабочий и не предпраздничный, и, следовательно, огородников и прочих нежелательных элементов будет немного.

Поезд уже который раз прорывался сквозь дождевые завесы на запад, когда в вагон зашла продавщица. Это была не обычная торговка, которых немало можно встретить в подмосковных электричках, это было спасение! Она продавала полиэтиленовые плащи. Быстро осознав всю остроту ситуации, народ приступил к скупанию маленьких прозрачных мешочков, содержащих заветные накидки.

Прибытие состава в Зубцов задержалось примерно на полчаса, после чего вся наша команда бодро прошла по железнодорожным путям еще около километра, и после преодоления моста через р. Вазузу мы разбили лагерь у зарослей ольшаника на ее левом берегу. Надо сказать, этот массив был единственным ближайшим источником древесного материала, а карабкаться по крутому (до 50 градусов) склону за палкой по каждому поводу довольно скоро стало слегка утомлять. Вскоре вернулись Настя и Лена, которые были отправлены в с. Маслова Гора за хлебом, с чем они отлично справились. Все сильнее дул резкий западный ветер, проносящий мимо нашего луга серые колонны дождевых туч. Уже под вечер я понял, что катамаран сегодня мы не достроим и что Сергея с Наташей удобно встречать здесь. Поставив стационарный лагерь и поужинав, народ забился в вовкину палатку немного попеть, а примерно в 11.30 я с Майей отправился на станцию за Палычами.

На дверях вокзального здания висел черный замок. Сначала мы пытались спрятаться от воздушного напора на лавочке, стоящей за раскидистым кустом. Однако вскоре и это перестало помогать, и нам пришлось начать описывать эллиптические траектории по бетонной площадке. Температура падала. Тогда мы спрятались за вокзал и продолжили мотать круги там, пока какой-то добрый человек не пригласил двух замерзших существ к себе в автомобиль. Прошло почти два часа, а поезда все не было. Наконец, впереди показались огни локомотива, раздался гудок, и мы ринулись к платформе. Палычей там не оказалось! Проводницы закрыли двери, и состав потихоньку тронулся дальше. Нерадостная мысль, как молния, разом ужалила меня: “Неужели они решили вылезти на остановку раньше и попытаться сократить путь до условленного места встречи!? Тогда сегодня нам их точно не найти!” Пока я все это рассказывал Майе, из темноты начали прорисовываться две фигурки, шагающие по направлению к нам. Все-таки приехали! До лагеря добежали на одном дыхании, после чего все быстро улеглись спать.

Наутро выдалась относительно ясная погода. Пока я занимался приготовлением завтрака (и около 30 минут пытался разжечь костер на ошалевшем ветру), Палыч с Вовкой связывали всю конструкцию целиком. Для сего дела понадобились немереные знания инженерной топологии: закрутки, вырезанные из троллейбусной камеры, оказались коротковаты, и их пришлось ставить парами крест-накрест на каждое соединение бревен. Я уже успел накачать свой ЛАС, когда взору окружающих в полной красе предстал корабль семейства Михалевых: “МТЛБ” – михалевский тканевый линейный болотоход. Второй обновкой были неопреновые гидры самого Сергея и Майки, удачно названные “лернейскими костюмчиками” (для разъяснения см. “Двенадцать подвигов Геракла”).

К половине первого груз распаковали по трюмам, гребцы разом вспенили темные воды Вазузы, флаги взвились на свежем ветру, и флотилия тронулась в путь. До Волги река была достаточно неглубокой и местами даже каменистой, хотя везде вполне проходимой. Что доставляло массу неудобств – это постоянный спуск одного из баллонов лодки, который приходилось поддувать каждые полчаса и постоянно засыпающая Наташа, которую через те же полчаса приходилось будить. В конце-концов измученного матроса пришлось заменить на более свежую Лену, которая уже успела отдохнуть, сидя на катамаране. Так, через несколько часов мы достигли относительно прямого участка реки выше впадения правого притока – р. Держи. В этом месте ветер дул практически в лоб и по водной поверхности одна за другой проползали невысокие волны. Дальше события развивались в лучших традициях американского кино, когда сначала перетирается какая-нибудь жалкая ниточка или откалывается какой-то кусочек, что влечет за собой поистине катастрофические последствия вплоть до атомной войны. На этот раз все было легче, и, тем не менее, первой мыслью пришедшей мне в голову, было: “Ну почему, как всегда, у меня нет под рукой фотоаппарата?!”

Палыч, решивший, что ему слишком скучно сидеть на капитанском месте, отправился на прогулку по палубе своего лайнера. Вообразив себя Боингом, он уверенно вырулил на самую середину взлетно-посадочной полосы, которой этот шаг почему-то очень не понравился, и задняя поперечина сказала: “Хряк!” Палыч ответил: “Сама ты – Хряк!” Ударная волна прокатилась по всей обшивке, столб огня и дыма взвился над планетой, а когда буря утихла, наблюдательному взору предстало удручающее зрелище: шестеро с ног до головы мокрых человек, толкающих два баллона с обломками подвязанной рамы по направлению к ближайшим кустам. Мораль: никогда, как бы вам этого не хотелось, не вяжите раму из ольховых бревен, тем более сухих. Они этого не любят!

Кое-как дотащили вещи и добуксировали баллоны до поворота реки в полукилометре ниже Дёржи. Здесь на закрытой от посторонних глаз полянке на левом берегу мы и остановились для починки и просушки. Но прежде чем в наш лагерь попали сухие дрова и березовые стволы для рамы, пришлось изрядно побороться, прорубая грандиозные заросли борщевика, отделяющие лес от цивилизованного мира. Оказалось, что вчерашний ветер наломал немало дров, поэтому хорошие березовые и еловые палки были найдены без особого труда. Помимо деревьев были обнаружены и другие достопримечательности, выразившиеся в землянках времен Великой Отечественной войны, грибах и оживших после ненастья комарах, которые особенно под вечер очень стремились погреться внутри палаток.

Второй раз не понимаю, как воспринимать мир: девушки устремились на работы по заготовке дров. Может действительно мое место – кашу варить и носки стирать!

Вечером попытался поймать рыбу на очень быстром перекате выше по течению Волги, однако в качестве трофеев удалось добыть лишь несколько подберезовиков и камень с остатками морских лилий. Жизнь скрасили необычайно приятные песнопения, затянувшиеся далеко за полночь.

Проснулись рано (в 7.30) и довольно быстро приготовили утреннюю кашу, хотя Палыч долго пытался выдать жидкость непонятного происхождения, кишащую дафниями, за питьевую родниковую воду. Из-за повторного вязания рамы отплытие задержалось до 11 утра, благодаря чему я, наконец, обнаружил злополучную дырку, но заклеить ее так и не успел. Пришлось затыкать на время плавания подручными материалами.

Борисова Лена оказалась вторым матросом на ЛАСе. Вчера мы проплыли с ней совсем немного, но и того хватило, чтобы понять, что это здорово! Такой упорной гребли я не видел давно. В своем верхнем течении Волга оказалась довольно насыщенной быстрыми перекатами, и это значительно ускорило наше и без того немедленное передвижение. Как и вчера плыть решили без обеда, заменив его сухим перекусом, дабы сэкономить драгоценное время, потерянное при двух постройках катамарана. Обеденный перерыв состоялся ниже мощного переката после д. Колчеватики. А пока мы ели, тучи безнаказанно подбирались все ближе и ближе, и буквально перед отчаливанием бездна разверзлась. Лену Борисову отправили на заслуженный отдых, а на ее пост заступила другая Лена из нашей команды. Каждый новый матрос – индивидуальность, и в третий раз за этот поход мне пришлось изучать режим гребли моей напарницы.

Экипаж катамарана, возглавляемый Палычем, уверенно направлявшим под дождем сию конструкцию, вызывал однозначную ассоциацию типа “дед Мазай и зайцы”. После обеденного перерыва они перешли на коленную посадку, чем были весьма довольны.

За три поддува доплыли до Родни, где на небольшом возвышении красовалась старинная церковь с двумя звонницами, выполненными в стиле ротонд, по бокам. Пока очередной раз поднимал давление внутри баллонов до рабочей нормы, Лена попыталась вылезти на берег, чтобы немного размять затекшие ноги. Но так как она была без резиновых сапог, топкий берег с радостью сделал свое предательское дело. Когда же мы, наконец, поплыли дальше, то вскоре уткнулись в стоящий у берега катамаран: народ промок, подмерз и громко требовал большой стоянки.

Несмотря на неудобный подъем по берегу, место ночевки выбрали здесь. Девушкии Вова сразу же унеслись в лес валить сухую сосну, а мы с Палычем и Майей занялись приготовлением ужина. В итоге вместо одного блюда было сварено два: гречка и картошка (которую планировалось добавлять в супы, так и не сваренные за время похода) с тушенкой.

Первыми “на пару часиков” в палатку уползли Михалевы, потом Вова. Рыба с упорным постоянством не клевала, и я решил поддержать данное благое начинание. Как только я успел застегнуть антикомариную молнию и поудобнее улечься на теплый спальник, в лагере началось небывалое оживление. Уже спросонья я уловил звук движущейся цепной пилы и раскалывающихся сосновых полешек…

Палычу удалось переспать меня всего на час и то только потому, что он раньше лег и провел в спальнике аж целых 12 часов. Утро нас встретило псевдоясной погодой без дождя и аккуратной поленницей наколотых дров. Девчонки постарались! Радостно приступаем к своим обязанностям! Пока каша доваривалась, а народ просыпался, я успел-таки заклеить злополучную дырку, чем совершенно не задержал всеобщее отправление. Палыч привязывал к раме рюкзаки достаточно долго, и поэтому мы с Настей (а сегодня на борту ЛАСа со мной плывет именно она) решили не ждать общего старта, а постепенно выдвигаться вперед.Встретив по пути несколько цапель и крупного коршуна, мы неожиданно подплыли к интересному месту в полукилометре ниже д. Болдырево. Высокий правый берег, по-видимому, представляет собой монолит известняка, укрытый тонким слоем почвы. Талые весенние воды подмыли один из его уступов, и тот в виде огромного камня откололся и прокатился вниз по склону, сметая все на своем пути. По этой просеке мы поднялись до самых скальных выступов, но ничего кроме тонких кальцитовых натеков так и не обнаружили.

Характер берегов немного изменился. Волга врезалась в мощный пласт известняка, и поэтому оба берега теперь были довольно высокими и крутыми, практически вплотную подступающими к воде. В который раз на воде нас настиг очередной дождь. Пришлось экстренно кутаться в резину и укрывать вещи в лодке. Так, сдувая с носа очередную каплю, мы дошлепали до Молоково, где вместо молока в качестве спецпредложения к нам на борт попал Димочка, отправившийся на поиски нашей группы. Оказалось, что они вчетвером еще вчера вечером пришли из Старицы в район Федурново в надежде встретить там нашу группу. Вместо этого они изрядно подмокли и поймали немалую щуку на зависть мне. Вскоре к месту стоянки приехал и катамаран, экипаж которого, как оказалось, долгое время занимался починкой сломанного весла. Тем временем капли падали все крупнее и чаще, и это крайне ускорило процесс постановки лагеря. Дождь не собирался утихать, и поэтому мы, вопреки громким протестам Вадика, перенесли костер в другое место, растянув над ним тент из палычевой плащ-палатки. Попутно Палыч подбил меня сходить за хорошими дровами, для чего надо было топать сначала вверх по реке, а потом и по склону к старым соснам. Дров там, разумеется, не было, и в связи с этим пришлось вспомнить старые добрые времена и проползти вверх по мокрым стволам за жирными смолистыми сучьями. Времени оставалось немного, и надо было торопиться, чтобы успеть посетить хотя бы одну Дохлобарсучью пещеру. В процессе сбора необходимых материалов выяснилось, что мой фонарик уже довольно давно был переведен неведомой силой в рабочее положение, что слегка сказалось на состоянии батарейки. В общем, хорошо, что была запасная! Итак, я надел костюм “Белого спелеолога”, где-то за облаками вставала полная луна, и ничего более умного, как лезть под землю в пятницу-13 мы не придумали.

Вход в систему, как и полагалось по описанию, был расположен выше двух стоящих рядом елочек, и к нему с самого низа вела хорошо натоптанная тропа. Примерно со второй попытки мы достигли грота “Чавкино”, отличающегося характерным сырым глиняным полом и звуками и через небольшой шкурник с маленькими сталактитами с правой стороны проникли в левую часть пещер. По ходам и гротам мы ходили еще в общей сложности примерно пару часов. Из особых достопримечательностей стоит отметить окаменевшие раковины необычайно крупных размеров, воронки, промытые в глине водой, уходящей в нижние слои, и присутствие опознавательных знаков неуказанных на имевшейся у нас карте. В целом пещера была довольно обширной и просторной с множеством ходов на любой вкус и цвет. “Хот 1000 палок” запомнился благодаря наличию указанного количества дубовых крепей, подпирающих пещерные своды. Периодически встречались кальцитовые натеки и сталактиты, а один раз даже наткнулись на летучую мышь. Что она делает вдали от входа – непонятно! Наверняка где-то поблизости должна быть еще одна выходная щель. На обратном пути мы немного заблудились, и поэтому, я, Палыч и Майя, оставив остальной народ в одном из привходовых залов (где они, по-видимому, неплохо чувствовали себя при свете свечей), занялись зондированием ответвлений. В итоге лаз был найден Вовой, который с фразой: “Да хватит тупить”– вывел группу в “Чавкино”.

По дороге к лагерю мы решили прихватить остатки напиленных вечером сосновых сучьев, лежащие неподалеку от входа в пещеру. Ничего удивительного, что вскоре мы наткнулись на полудохлого барсука, который по каким-то причинам скатился далеко по склону. Это еще раз подтвердило, что мы нашли именно Дохлобарсучью пещеру.

За день все сильно устали и постепенно собирались идти спать. Я тоже заглянул в свою палатку, и, – о ужас! – внутри кишели черные полчища муравьев. В надежде немного подсушить дно и стенки перед походом в каменоломню я оставил палатку открытой и застегнул только лишь тент. Более умные насекомые сразу же воспользовались этой промашкой. А поскольку вытряхнуть их не удавалось никак, пришлось вместе с Леной заняться экстренной перестановкой всего каркаса целиком.

Утром погода снова порадовала нас: ночной дождь уже прошел, а дневной еще не собирался начинаться. Это позволило не только быстро собрать, но и даже подсушить некоторые вещи.До автовокзала шли пешком, покрыв все расстояние примерно за полтора часа. Пока ждали автобус, Палыч накормил всех пряниками старицкого хлебзавода, которые здесь весьма дешевые. В Твери мы практически сразу же сели в электричку, отправлявшуюся в 16.14. Из дальнейших приключений можно отметить только контролера, который долго и упорно ждал, когда же, наконец, Сергей извлечет обещанный билет из необъятных глубин своей куртки. Добившись желаемого, он не стал приставать к спящей Майе с аналогичной просьбой. До Москвы поезд дошел всего за два с половиной часа, однако еще несколько дней спустя я ощущал себя присутствующим в этом походе.

Смолов М. 18 июня 2003 г.

Рисунки Михалева Н.

Выписка из расписаний:

Финансовый отчет: (1$ примерно 33 р.)

электричка Москва-Волоколамск (льготный) – 26.6 р.

дизель Волоколамск-Зубцов (льготный) – 16.2 р.

автобус Старица-Тверь (полный) – 48.5 р. + 5.3 р. (багаж)

электричка Тверь-Москва (льготный) – 32.3 р.

еда – 333.1 р.

Итого: 462 р/чел